Тетрадь, найденная в Сунчоне - Страница 4

— Адрес института? Кто директор?

— Район — Синчон, директор — американец Андервуд.

— Короче говоря, вы занимались шпионажем не только в Японии, но и в Корее. Не будем спорить. А почему вы вдруг стали на колени и захныкали? Догадались?

Пленный закрыл лицо руками.

— Я понял из слов жандармского подполковника… На южных островах мы иногда находили трупы наших офицеров и солдат… и туземцы подтвердили, что вы… — он остановился, подыскивая слова, — что ваши офицеры заживо вскрывали пленных и брали…

Я кивнул головой:

— Печень, взятая у живого врага и употребленная в пищу, делает воина храбрым и выносливым.

— Нам потом стало известно, что первым это начал у вас полковник Цудзи Масанобу. Сами японцы прозвали его за это Малайским тигром… — сказал пленный, не отнимая рук от лица.

— Это наш старинный воинский обычай, именуемый «кимотори», — сказал я торжественно. — Мы возродили этот обычай. Опустите руки, вы не в женском колледже.

Пленный положил руки на колени. Я продолжал:

— Не будем терять времени. Значит, вы знаете, что вас ждет. Спасти себя вы можете только одним способом: дать нам ценные сведения. Вы штабной офицер и должны знать кое-что. Даю на размышление тридцать секунд. — Я посмотрел на ручные часы.

Пленный заговорил, не дожидаясь истечения срока. Он может сообщить все, что ему известно об экспериментальном применении отравляющих веществ со стороны Америки. Так, например, в ряде районов Новой Гвинеи с американских самолетов были сброшены специальные бомбы для отравления посевов риса и сахарного тростника.

— Это нам давно известно, — сказал я.

Тогда он начал говорить об операции «Олимпик» — плане высадки войск на острове Кюсю. Проведение этого плана намечено на конец осени этого года.

Я сказал, что об этом плане у нас известив даже грудным младенцам. И все знают, что если американцы решатся осуществить высадку в японской метрополии, то не скоро. И если они все же сунутся, то это обойдется им очень дорого.

— Это верно, — сказал пленный. — Даже такой крошечный островок, как Иводзима, площадью в тринадцать квадратных километров, потребовал у нас больших жертв. Мы потеряли почти тридцать три процента высадившихся войск. В Пентагоне, то есть в нашем военном министерстве, считают, что высадка в Японии нам будет стоить трехсот тысяч человек…

— А в нашем Пентагоне — на Итигаядай — уже высчитали, что высадка вам будет стоить пятисот тысяч человек. Эта высадка может кончиться полной катастрофой для вас, потому что вы до сих пор проводили так называемую стратегию Макартура — дрались с нами только на небольших островах, где у нас было мало войск и где нельзя было развернуться. Если бы вы сразились с нами на большом континентальном фронте, например в Китае, мы бы вас расколошматили вдребезги. Все ваши победы в Европе стоят очень дешево. Немцы отступали, а вы бежали за ними и называли это наступлением. Стоило двум немецким танковым соединениям перейти в контрнаступление в Арденнах, как все ваши армии в Европе очутились на краю гибели. Вас спасли русские. Вы умеете драться только тогда, когда у противника в пятьдесят раз меньше войск, танков, самолетов и снарядов, чем у вас. Все ваши победы над нами на островах юга сводились именно к этому. А в самой Японии мы вам преподнесем настоящую войну. Мы впервые столкнемся с вами на большом фронте. Вот тогда и посмотрим, как вы умеете воевать.

— Вы, пожалуй, правы относительно операции «Олимпик», — сказал Харшбергер. — Боюсь, что эту операцию будет очень трудно провести. А что касается операции «Коронет», то есть высадка в Токийском заливе, то думаю, что она вовсе останется на бумаге… Слишком уж дорого это будет нам стоить. Пиррова победа нам не нужна. А тем более катастрофа. Короче говоря, до победы над вами еще далеко. Я недавно разговаривал с начальником штаба Сатерлендом, правой рукой Макартура, и другими штабистами. Все сходятся на том, что путь до Токио займет еще несколько лет…

— Напишите об этом, и как можно подробнее.

— Если я напишу, меня не убьют? — спросил он и попытался улыбнуться.

— Если ваши сведения будут признаны заслуживающими внимания, вас не убьют. Одна из заповедей японской воинской морали гласит: быть великодушным к поверженному врагу. И особенно к врагу, который дал интересные сведения. Мы ценим искренность.

Харшбергер поклонился и, не спрашивая разрешения, взял сигарету из моего портсигара на столике и закурил.

Я закрыл портсигар и спросил:

— Значит, ваше командование считает, что до победы еще далеко?

— Да. И вот поэтому у нас в Вашингтоне очень заинтересовались тем, что происходит сейчас в ваших сановных сферах, связанных с концернами. Нам уже известно, что через несколько дней после капитуляции Германии группа ваших сановников доложила императору свои соображения относительно зондирования почвы для мирных переговоров. Нам известно, что представитель Иокогамского валютного банка в Швейцарии, некий Китамура, получил от пяти главных концернов Японии телеграмму, уполномочивающую его начать предварительные переговоры с американскими деловыми кругами. И мы приказали нашему вице-консулу Лада-Мокарскому, который является в то же время директором филиала банка Шредер, встретиться с этим Китамура…

— Дальше!

— …Китамура прозрачно намекнул на то, что ваше правительство собирается позондировать почву для начала переговоров с Советским правительством и что проведение этого зондажа поручено бывшему премьер-министру Хирота.